«От обыденного к вечности»
Выставка живописи Д. С. Кондратьева открылась 30 марта 2014 в Пушкинских Горах.
«Нравственность!?… Не разорять другие гнёзда. Быть человеком! Не важно какой веры, нации… Человек — это ядро жизни на земле. Распри – это безнравственность!!!»
Эта записка на простой серой бумаге нашлась, когда после ухода из жизни Дмитрия Сергеевича я разбирала в мастерской его записки, наброски к картинам, сами картины. Эти слова являются определяющими и в его творчестве, и в его жизни.
Я не была знакома с его родителями (они рано ушли из жизни). О жизни в семье, о родителях я знаю по рассказам Дмитрия и его сестёр. Никогда в жизни и ни от кого не слышала я такого молитвенно-нежного воспоминания о родителях «батя», «матушка», и боль от того, что не смог дать родителям большей сыновней заботы. Вот ещё одна запись: «Матери своей посвящаю. Тебе, мать, я не дал многого. О, чем я могу отблагодарить? Лишь рукой, а душой буду верен тебе. О тебе хранит память сердце моё» (из записной книжки).
Родился и вырос Дмитрий в большой крестьянской семье — отец, мать, старая бабушка, пятеро детей. Семья была дружной, трудились все. Отношение к детям и строгое, и удивительно любовное. Дмитрий часто вспоминал, что, когда он был маленький, родители, возвращаясь с покоса, всегда привозили ему чашечку землянички. Вот и картина, написанная в 1998 году, так и называется «Земляничка».
В 1937 году в семью Кондратьевых, как и во многие семьи нашей страны, пришла беда: Сергея Митрофановича Кондратьева, первого председателя сельской коммуны, арестовали как «врага народа», и целых четыре года семья не знала, где он? Жив ли? Из воспоминаний сестры Евдокии Сергеевны: «С раннего утра до позднего вечера работали в колхозе, а вечером матушка огребёт нас в кучу и мы «ревим» о тяте» (письмо сестры от 21 июня 2001 года). В начале войны (октябрь 1941 года) отца, как и многих таких «врагов народа», отправили на фронт. После тяжёлого ранения его не вернули домой, а отправили в закрытую зону под Красноярском (г. Канск). Тогда и разрешили написать семье. Матушка собрала посылочку (курицу и ржаные лепёшки). Митя со старшим братом Михаилом отправился на свидание с отцом. А это почти 70 км от их деревни в Тисульском районе. Шли от деревни к деревне, ночевать пускали, где покормят, а где и нет. 1943 год, время тяжёлое. Но у ребят и в мыслях не было съесть лепёшку или кусок от курицы.
18 ноября 1944 года Мите исполнилось 16 лет, а 23 ноября 1944 года его призвали в армию. Полгода в «учебке», потом на фронт. Дальний Восток, война с Японией. Имеет награды: медаль «За отвагу», медаль «За победу над Японией». Орден «Отечественной войны» 2 степени ему вручили много позже, в 2004 году. Он очень тепло, по-доброму вспоминал о своих товарищах, многие из которых прошли всю войну с Германией. Они приняли его в своё фронтовое братство как сына полка. Демобилизовали его только в начале 1951 года.
Рисовать Дмитрий начал ещё в школе, буквально с первых дней учёбы. Сохранилась фотография с его детского рисунка — «На уборке картошки», 1943 год. В армии, когда заметили его способности к рисованию, стали поручать работу с картами, подарили альбом и карандаши. Рисовал своих боевых товарищей и дарил рисунки на память. После армии закончил вечернюю школу в Хабаровске, перебрался поближе к дому в Ленинск-Кузнецкий. Поступил на работу в местный театр — заведующим бутафорским цехом (кстати, по конкурсу). И опять рядом хорошие старшие товарищи, они посоветовали учиться дальше.
В 1956 году он поехал поступать в Казанское художественное училище. Его приняли, несмотря на слабую подготовку по общим предметам (как фронтовика). Из характеристики его руководителя в училище Р. Тухватулина: «За период учёбы проявил себя способным учащимся в области изобразительного искусства. Дисциплина удовлетворительная. Характер вспыльчивый, допускает бестактность в обращении со старшими. На специальных предметах трудится настойчиво, к другим предметам относится без должного прилежания. Отношения с товарищами хорошие, всегда готов помочь». Кстати, «старшие» были старше его на год, много — на три, а бестактность?
Об этом я узнала от его друга и земляка, художника Ивана Лебедева. Дело в том, что преподаватель своей рукой подправлял рисунки Дмитрия и он их сразу рвал и начинал другой лист. Впоследствии, когда Дмитрий Сергеевич преподавал в детской художественной школе г. Куйбышева (ныне Самара), он никогда не позволял себе править детские рисунки своей рукой.
О годах учёбы можно писать отдельно. Но скажу только, что он был счастлив, жизнерадостен, несмотря на ужасающие бытовые условия: мизерная стипендия, нет общежития — втроём снимают полуподвал по 10 рублей с человека.
Постоянно голодные, но никогда не жаловались, всегда находили работу: в кинотеатре, на хлебозаводе (вот уж где они всегда были сыты).
«В 1961 году закончил учёбу и мы уехали в г. Куйбышев по месту моего назначения. Опять частные квартиры, трудные времена, в Куйбышеве — житнице Поволжья — к вечеру в магазинах даже хлеба нельзя было купить. Но мы были молоды, не хныкали, не жаловались, работали». В 1962 году образовалась детская художественная школа и Дмитрий Сергеевич стал преподавателем. Тогда же прямо в школе появилась его первая мастерская. Ученики и их родители не просто уважали его как педагога, они обожали его за доброе, внимательное отношение к детям, за светлую доброжелательную улыбку. Сохранились письма его учеников. Большинство из них пошли учиться дальше. Он тоже решил учиться. Уже в 1960-е годы он стал проявлять особый интерес к графике. Он всегда считал рисунок основанием картины. Одно удовольствие было наблюдать за его рукой, когда он рисовал. Рука как бы независимо от него скользила (летела) по листу бумаги или холсту. В 1967 году он поступил в Московский Полиграфический институт на отделение художественного и технического оформления печатной продукции. Самая первая выставка, в которой он участвовал, была областная 1963 года. Работа «Девушка с цветком» чудом сохранилась. Дело в том, что те работы, которые его не устраивали, он просто записывал.
В Куйбышеве он работал много, упорно, искал себя. К сожалению, многие работы того периода он записал другими. В 1973 году он закончил институт дипломной работой «Плотницкие рассказы» В. Белова». Тогда появились «Олёша», «Авенир», «Катерина», «Иван Африканович», мотивы деревенского быта. Теперь, когда пересматриваю его работы, я понимаю, для чего нужен был этот титанический труд, нет, не труд — служение художника. Он хотел показать, рассказать не только свою жизнь, красивые пейзажи и натюрморты, но и жизнь своего народа с его радостями и горестями. «Что интересно — это люди с разными характерами, судьбами… Нашёл дедулю и мальчика, но ещё ищу, хочется найти «типов» от земли, то есть этой местности» (июль 1960 г., письмо мне из родной деревни).
«Начал натюрморт, но на половину силы, да и духовно что-то не идёт, главного не хватает — силы отдачи, то есть всё из себя (август 1973 г., письмо ко мне из Горячего Ключа).
После переезда в Великий Новгород он недолго работал в Доме народного творчества, изъездил всю область, насобирал «типов». А в 1972 году жёстко сказал: «Я буду работать только творчески». Я, по-молодому, легкомысленно не обратила на эти слова внимания. «Творчески» — ведь это здорово! Тогда я не отдавала себе отчёт, что же будет, что нас ждёт? А в бытовом плане ждало безденежье, неустройство в быту (жили в коммуналке), да и болезни навалились, как результаты тяжёлого отрочества с клеймом сына врага народа, нервного напряжения военных лет, голодных лет учёбы.
С трудом, после долгих хождений (в том числе и моих) по разным «начальникам от культуры», Дмитрию выделили мастерскую. Вот это было настоящее счастье. Краски, холсты — вот всё, что ему было нужно. Подрамники делал сам, натягивал холсты, грунтовал и писал, писал свои картины. Потом он скажет: «Я работаю закусив удила, и эта железка, как коню, рвёт мне губы, но я не хочу от неё избавиться, и как конь тянется за клоком сена, так и я тянусь… за чем?»
«Любовь моя к искусству слишком большая, и не надо баловать себя, не будет горестей — не сможем оценить радостных слёз. Что нам дал Господь, то мы познаём, а где не поняли, не дошли до глубины истины, не сумели взять, начинаем хныкать, осуждать, искать виноватого. …Ведь зерно жаждущее — мы сами, надо его вовремя поливать, жать плоды, не допускать загнивания, да и будет оно всходить из года в год» (Горячий Ключ, август 1974 г., из письма мне).
Всё чаще он обращается к людям деревни, и не потому, что сам оттуда (да и все мы оттуда, из русской деревни, там наши корни). Эта глубинная, корневая связь со своей землёй и своим народом у Дмитрия никогда не прерывалась. Вот и появились в его картинах и «слабые герои» и «стол-престол с хлебом».
«Часто нет понятия о чувствах, которыми жил художник, когда писал картину. А он жил, чувствовал и хотел передать красоту, как он её понимал. Надо найти в простом прекрасное, чистое. Конечно, в откровенной красивости легче увидеть красоту, и переживать трудности и копаться в них не надо. Мне не хочется этой оголённой красоты, мне интересно, когда с каждым днём открывается то новое и новое, и в человеке тоже».
«Содрогание о зле — высшая форма нравственности». Эти слова, услышанные им в какой-то передаче, стали своеобразным символом его творчества. Он пишет рабочих Череповецкого металлургического завода, пишет не улыбчивых богатырей, а уставших, измождённых тяжёлой работой людей. Пишет, «содрогаясь о зле», обожжённую землю, целую серию картин под названиями: «Горький хлеб», «Пахота», «Поклон земле», «Пролетарка», «Усталый гнев». Пишет несколько картин (именно картин, не портретов), посвящённых русским писателям А. Пушкину, Ф. Достоевскому, М. Булгакову, А. Платонову, Н. Клюеву, Б. Пастернаку, А. Солженицыну. Они были близки ему и понимаемы, и в своём творчестве тоже содрогались о зле». Его картины с трудом «пробивались» на выставки («не наше», «не советское», «птица с неправильными крыльями»). Несмотря ни на что, он был свободным художником. И как символ свободы — на многих его картинах в полёте.
Первая персональная выставка открылась в Великом Новгороде в сентябре 1991 года. Впервые он сам решал, что показать. Были представлены 63 картины. При жизни Дмитрия Сергеевича состоялось 8 его персональных выставок — в Великом Новгороде, Пскове, Петрозаводске, две за рубежом в Германии. С конца 1989 года он серьёзно работает в графике, осваивает технику. Ищет новые подходы в графическом решении образов. В Доме творчества «Челюскинское» он создал целую серию работ по книгам А. Платонова «Котлован», «Чевенгур», «Ювенильное море». Это не были иллюстрации в привычном понимании, это были образы «типов». В конце 1991 года на просмотре графических работ в «Челюхе» он, показывая свои листы, сказал: «Вот это Платонов», и кто-то из присутствующих крикнул: «Нет, это ты! Просто у вас с ним общее отношение к жизни».
Р. S. 18 ноября 2008 года должна была состояться юбилейная персональная выставка Дмитрия Сергеевича Кондратьева. Она состоялась в преддверии юбилея, 18 июля 2008 года. Без него.
Л. Д. Кондратьева
Выставка открыта с 30 марта по 30 апреля 2014 года в Научно-культурном центре. Время работы: ежедневно с 9.00 до 17.00 (выходной — понедельник, вторник)
Научно-культурный центр Пушкинского Заповедника. Пушкинские Горы, улица Новоржевская, дом 21